Бегство Земли (Львы Эльдорадо. Бегство Земли) - Страница 37

— Не надо ничего говорить!

— Нет, я должен все сказать, иначе я задохнусь! Через парки и по окольным переулкам мы без труда добрались до плаца. Там уже собралась огромная толпа, и ближе нам подойти не удалось. Мы затаились в кустах метрах в пятидесяти справа от храма. Тройной ряд солдат отделял толпу от их проклятого алтаря. В бинокль я видел даже ножи для жертвоприношений. Потом появились жрецы под рев труб, и толпа завопила. Привели первую девушку, распяли на алтаре и — раз! — это было быстро сделано, ей живой вспороли живот. За ней последовала вторая, третья… Я не мог вмешаться, не смел рисковать единственным и без того ничтожным шансом спасти Лаэле! Наконец появилась она. Лаэле не была, как другие, отрешенной или одуревшей от страха. Она боролась до конца, и, наверное, у этих вонючих беельбаистов навеки останутся следы ее зубов и ногтей. Когда ее хотели бросить на алтарь, я начал стрелять, уложил всех жрецов с жертвенными ножами, и мы ринулись вперед. Но между нею и нами было слишком много народа! Я видел, что нам не пробиться. Другие жрецы с ножами схватили Лаэле. И тогда я разметал гранатами всех и бросил свой боевой клич, чтобы Лаэле знала, что я здесь. Я прицелился ей в голову, и она упала замертво. Теперь оставалось только выбраться оттуда живым, выбраться любой ценой, чтобы отомстить за нее! Вот так это было. Мы вырвались. — Он замолк, потом продолжал:

— Это фанатики, Стелла! Самое отвратительное, самое страшное и самое опасное на свете — фанатики. Они убили моего отца и мать, убили Лаэле и пытались убить меня. Но меня они упустили, сволочи! И я рассчитаюсь с ними хотя бы на этой планете. Фундаменталисты, эти жалкие недоумки, живущие легендами бронзового века! Беельбаисты, воображающие, что урожай будет богаче, если они принесут в жертву девушек! Но самые худшие из всех — это ваши фанатики, Стелла! Они слепо верят, будто технический прогресс — это все, они путают науку и технику с блестящими побрякушками, они уверены, что, если земляне благодаря удаче или случаю оказались первыми в этом жалком уголке вселенной, им позволено грабить соседей и навязывать свою так называемую человеческую цивилизацию. Ради этого они готовы воспользоваться даже фанатизмом полудикарей. И они еще говорят о науке и прогрессе! Будь они трижды прокляты! В тысячу раз достойнее тот, кто придумал колесо, чем все ваши инженеры, проституирующие свой мозг, изобретая бесполезные машины или новые изощренные утехи для стареющего человечества…

Тераи с отвращением плюнул на пол.

— Они еще услышат обо мне, ваши приятели из ММБ! Они не получат эту планету… Если надо, я добьюсь объявления карантина…

Тераи заснул. Стелла тихонько вышла из комнаты. Снаружи ярко светило солнце, и парк казался таким мирным, пока между деревьями не появлялись фигуры вооруженных кеноитов. К ней подошел управляющий Мелик.

— Госпожа, как он себя чувствует? — спросил он по-французски.

— Не беспокойтесь, ему ничто не грозит. Как дела в городе?

— Там сражаются! Солдаты, верные Клону, отбиваются от сторонников Беельбы. Народ тоже разделился, и кровь льется повсюду.

— Ну что ж, пока они сводят счеты, им не до нас!

День тянулся бесконечно. Время от времени из нижних кварталов доносился яростный вой толпы. Пожары бушевали в южной и западной частях города. Лазутчики, высланные Меликом, возвращались с противоречивыми сведениями. Сторонники Клона берут верх. Нет, они разбиты. Императора убили. Нет, его видели на террасе дворца. Обмии заключил союз с Болором, подкупил его, нет, убил… Короче, все слухи, типичные для гражданской войны.

Шика сходила с ума от беспокойства: никто не знал, что стало с Офти-Тикой. Его нигде не видели с тех пор, как он вручил Тераи повеление императора. Он словно испарился.

Он появился совершенно неожиданно около пяти вечера. Большой отряд солдат поднимался по улице, и Стелла приказала бить тревогу. Но солдаты, не приближаясь к парку, заняли оборону, словно для отражения атаки из города. Когда все улицы были перекрыты, к воротам в стене подошел офицер, и она узнала Офти-Тику. Он принес первые достоверные сведения.

В городе парило смятение. Император приказал арестовать и немедленно казнить Обмии и Тераи. Часть армии отказалась повиноваться. Но на стороне беельбаистов было численное преимущество и исступленный фанатизм. Солдаты Офти-Тики отступали, осыпаемые камнями с крыш, и теперь они были окружены у дома Тераи.

— А ты, где ты был все это время? — спросил его гигант.

— С самого начала я понял, что дело плохо. Я вскочил на бирака, доскакал по северной дороге до первого поста связи и передал сообщение генералу Ситен-Кану, который командует гарнизоном Юкупа. Я объяснил ему положение и просил немедля двинуться на столицу. Кан — ярый приверженец бога Клона, и он будет здесь через два дня.

— Хорошо. Мои люди помогут твоим, и это время мы продержимся. Но даже с подкреплением Кана нас будет слишком мало, в конце концов нас перебьют. Если бы я мог дать весть ихамбэ…

Лицо капитана окаменело.

— Нет! Я твой друг, тебе это известно, но я не хочу видеть здесь ихамбэ!

— В таком случае мы погибли! Ты не хуже меня знаешь, что большинство губернаторов других городов империи будет выжидать и примкнет к тем, кто останется победителем. Не забывай также, что император — приверженец Беельбы!

— А что делать? Отдать город на милость дикарей? Нет, я не могу согласиться.

Тераи, склонившись, навис над кеноитом.

— В этом деле есть две стороны. Прежде всего — твоя. Тебе ненавистны жрецы Беельбы с их бессмысленной жестокостью. С другой стороны, у меня с ними свои счеты. Я предлагаю тебе союз, Тика. Если ты примешь его, ты взойдешь на императорский трон Кено.